* * *

Жизнь плетётся плотнее, чем ткань…
Скорбной женщиной, сирой и вдовой
Жизнь идёт, не поправив платка,
Ничего нет – ни хлеба, ни крова…

Жизнь идёт сквозь прикушенный плач
Отсыревших, пугающих зданий,
Сквозь простое желанье тепла
Стылых душ и обветренных дланей,

Сквозь железные стоны резьбы
От закрученных гаек… Но всё же
Отвечается Гамлету: «Быть!»
И молитва – до пота, до дрожи…

Ветер ночью молитвенной стих,
Горьким воплем дыхание сжало,
Как ножом – невозможность спасти
(Ибо сам – бесприютен и жалок)

Тех, чьи судьбы – как плоть в колесе
(И становится жутко от хруста),
Тех, чьим крикам невольным – висеть
До конца - там, где страшно и пусто,

Кто от голода падает в снег,
Но, с надеждою взгляд поднимая,
Тянет руки к тревожной весне
(Только даль их встречает немая),

Тех, чью шею щекочет петля,
И дрожит под ногами опора…
Бьётся сердце, агонию для…
Перед долгим надломленным взором

Покачнулась тревожная высь:
«Жизнь – священный пергаментный свиток…
На колени пред теми склонись,
Кто в крови умирает от пыток…

Посмотри, прикоснись, обними…
Голодающим дай свою душу,
Освети, озари смертный миг,
Чтоб мучения – легче и глуше…

Просто рядом пройди трудный путь
Под бичами, что спину пропашут…
Не спаси, но утешь и пребудь,
Раздели эту терпкую чашу…»
27.03.-7.04.11